В романе причудливо преломляется мысль Пушкина о том, что «Россия никогда не имела ничего общего с остальной Европой. Ее история требует другой мысли, другой формулы», и сегодня недоступных уму слепых вождей. Ход русской истории разорвал советскую империю как красную свитку беса на сорочинской ярмарке. А божественный русский логос оказался бессмертен.

None Другой сценарий или бес в красной свитке и русский апокалипсис (Щедродаров)