В западную масс-культуру образ супергероя в цветном трико пришел из комиксов и бурно развивался при тотальном участии Голливуда. Культ индивидуализма породил моду на героев-одиночек, которых для противостояния толпам врагов пришлось наделить сверхспособностями различного генезиса. С середины 1960-х глобализация культурного пространства постепенно распространила сложившийся образ по всему миру.
Однако не во всех странах внедрение супергеройской культуры прошло одинаково успешно. В России, к примеру, попытались создать собственных масс-культурных персонажей с отечественным колоритом и эстетикой, а то и с опорой на целые философские построения. Но не преуспели.
В чем же причина? Возможно, в том, что у русского культурного пространства хватает героев для подражания, от ратников Святослава и Донского до бойцов Великой Отечественной и СВО. В том, что только советская эпоха явила миру понятие «массовый героизм», что не укладывается в логику других культур: ведь героизм — понятие штучное и индивидуальное. В том, что на Руси обычный человек становится героем, когда поднимается на защиту Отечества, родных и близких, для сохранения оболганной чести Родины или женщины. В том, наконец, что героем часто становится даже не группа бойцов, а подразделение, а город или целый непокоренный регион.
Так нужен ли отечественной культуре образ сверхчеловека в трико с русским колоритом? А если нужен, то какой? Или все же наша базовая среда героики много шире: от богатырей до пионеров-героев, от ученых и первопроходцев до спортсменов и дипломатов, от волонтеров и спасателей до… обычных граждан России?

Сергей Чекмаев, Александр Кофман Донбасс. Русский герой. Сборник фантастических рассказов